150 лет назад, 26 сентября 1874 года, в Австро-Венгерской Галиции, в семье лесничего, потомственного лесовода, родился Франц Францевич Шиллингер – выдающийся деятель охраны природы и подвижник заповедного дела нашего Отечества.
Печоро-Илычский заповедник. Фото Леонида Симакина
Ф.Ф.Шиллингер (1874-1943)
13 лет спустя семья перебралась в Россию и отец Франца продолжил работу на поприще лесоводства в Бессарабии. С самого детства к лесу и природе приобщался и Франц, обретая своё жизненное призвание.
Поступив в лесохозяйственный институт в австрийском городе Агсбах и закончив его (где, помимо лесохозяйственных дисциплин, значительное внимание уделялось вопросам охотоведения), Ф.Ф. Шиллингер возвращается в Россию и работает помощником лесничего, а затем – лесничим в крупных частных землевладениях.
Под его началом там формируется образцовые лесоохотничьи хозяйства. В 1903 году Шиллингер оставляет свою, безусловно успешную, лесную службу, переезжает в Нижний Новгород и сосредотачивается на еще одном своём жизненном увлечении – таксидермии. Блестящий мастер этого дела, он не только снабжает зоологическими коллекциями учебные заведения и музеи, но и готовит плеяду своих учеников.
Таксидермия занимает существенное место и в дальнейший период жизни Ф.Ф.Шиллингера, и сегодня изготовленные его руками коллекционные образцы присутствуют в фондах Зоомузея МГУ, а Екатеринбурге, в областном краеведческом музее, хранится его коллекция из 14 очень редких для России рельефных картин, для создания которых использованы полуобъёмные чучела птиц.
Начиная с 1908 года и до начала Первой мировой войны — новый, шестилетний этап в жизни Ф.Ф.Шиллингера – постоянные экспедиции охотоведческого и зоологического профиля. Это была и реализация детской месты – стать путешественником, и профессиональный интерес сильного натуралиста. Урал, Саяны, Байкал.
Ф.Ф. Шиллингер в Прибайкалье. 1911 г.
Тогда же Шиллингер впервые в России готовит предложения о создании Саянского заповедника, а затем (это малоизвестный факт!) – также впервые в стране — предложения о создании, в целях сохранения соболя, Баргузинского заповедника на Байкале (эти предложения были представлены им в начале 1914 года в Иркутское генерал-губернаторство, где нашли поддержку).
Однако дальнейшим масштабным планам Шиллингера (в т.ч. по организации экспедиции в Тибет) помешала начавшаяся в августе 1914 года «Германская» война. Тогда Россия впервые напомнила Шиллингеру, что он ей всего лишь пасынок – немец, да ещё «австрияк», несомненно подозрителен. Последовал 72-дневный арест, а затем до 1917 года он оставался в Москве, зарабатывая на жизнь изготовлением зоологических препаратов, пребывая под надзором полиции (надзор этот закончился вместе с крахом института полиции в охваченной революционным безумием стране).
Но с приходом к власти большевиков начинается новый и ярчайший период в жизни Франца Францевича. С 1918 года по 1933 он является сотрудником природоохранных подразделений Наркомпроса РСФСР. Здесь он, идейный природоохранник и натуралист, проявил себя подлинным профессионалом.
При непосредственном участии Ф.Ф. Шиллингера готовятся декреты Совета Народных Комиссаров (Совнарком) по природоохранным и охотхозяйственным вопросам (в частности, он стал инициатором запрета охоты на лосей, объявленного декретом Совнаркома РСФСР от 27 мая 1919 года, одним из разработчиков декрета Совнаркома «Об охоте» от 20 июля 1920 года), по созданию первых заповедников и дальнейшему расширению их территорий, по подготовке планов развития географической сети государственных заповедников страны. Он стоит у истоков организации Всероссийского общества охраны природы, он — инициатор создания под эгидой этого общества специальной комиссии, внесшей существенный вклад в дело сохранения природных богатств полуострова Крым.
Ф.Ф.Шиллингер – активный участник I-го Всесоюзного съезда по охране природы, он – инициатор учреждения в 1928 году специализированного журнала «Охраны природы» и автор многих актуальных статей на его страницах.
Всего же перу Ф.Ф.Шиллингера принадлежит 10 книг и полсотни иных публикаций по вопросам охотоведения, охраны природы и заповедного дела.
Пожалуй, Ф.Ф.Шиллингер был первым в России, кто обpатил внимание перспективы использования документального кино в природоохранной пропаганде. Благо определённый опыт в этом деле он имел давний. Так, ещё 23 ноября 1913 года в иркутском кинотеатре «Дон-Отелло» с большим успехом прошла премьера документального фильма «Охотничья экспедиция господина Шиллингера в Центральную Азию». В марте 1925 года он направляет руководству Наркомпроса докладную записку – «Кpаткие сообpажения об использовании кинематогpафа с целью пpопаганды идей охpаны пpиpоды», где, в частности, указывал:
«Посpедством кинематогpафа возможно достичь весьма быстpых и положительных pезультатов в области популяpизации идеи охpаны пpиpоды вообще и, в частности, по охpане уничтожаемых человеком полезных животных и pастений …».
Дорогого стоил и снятый Шиллингеpом в 1925 г. документальный фильм о пpиpоде — «По Большому каньону Кpыма».
Особенно важно подчеркнуть личный вклад Ф.Ф. Шиллингера в развитии системы государственных заповедников. За всё время его работы (1918-1935 гг.) в природоохранных органах, уполномоченных в сфере заповедного дела, с его участием было создано около 20 новых заповедников, в числе которых Печоро-Илычский, Алтайский, Кондо-Сосьвенский, Кызыл-Агачский (Азербайджан), Наурзумский (Казахстан), «Аксу-Джабаглы» (Казахстан), Алма-Атинский (Казахстан), «Боровое» (Казахстан).
Алтайский заповедник. Для уточнения границ его расположения, в 1931 году была организована экспедиция под руководством Ф.Ф.Шиллингера.
В эти годы Ф.Ф.Шиллингер отчётливо проявил себя как великий труженик и подвижник охраны природы, однако многим его кипучая энергия и энтузиазм были не по нраву. Тем более, что Шиллингер, , зачастую в одиночку, ведет беспощадную борьбу в недрах государственного аппарата с неучами и бюрократами, периодически стремящимися закрыть «заповедное» направление, упразднить заповедники либо передать их в хозяйские руки (а-ля Шариков «Взять все и поделить»).
Вот что вспоминал об этом сам Франц Францевич:
«Дело охраны природы и заповедников подвергалось за первые 15 лет своего существования неоднократным нападкам со стороны несознательных элементов, я сказал бы — просто невежественных людей. Так было зимой 1921 г. благодаря индифферентному отношению Троцкой* к этому своему подотделу. Дошло до того, что я видел себя вынужденным обжаловать эти действия в Рабоче-Крестьянскую Инспекцию, в результате чего была назначена ревизия во главе с Н. Н. Подъяпольским и дело немного улучшилось. Тем не менее 5 мая 1923 г. Коллегия Наркомпроса по инициативе проф. Гливенко вынесла постановление о том, чтобы охрану природы и заповедники упразднить, и опять же мне одному пришлось обжаловать это постановление в соответствующие инстанции, после чего была назначена ревизия во главе с Николаем Михайловичем Федоровским всему Наркомпросу. В результате этой ревизии дело охраны природы и заповедников было опять спасено, уцелел и наш комитет. Гливенко был снят с поста заведующего Главнаукой, и учрежден отдел охраны природы при Главнауке.»
* Н.Б.Троцкая (Седова) возглавляла Музейный отдел Наркомпроса, в составе которого был и подотдел охраны природы.
А вот свидетельство классика отечественного заповедного дела, профессора Григория Александровича Кожевникова:
Г.А.Кожевников (1866-1933)
«Я лично ценю Шиллингеpа как энеpгичного pаботника. Вы не имеете полного пpедставления, какие невеpоятные затpуднения и тpения испытывало все вpемя дело охpаны пpиpоды в Hаpкомпpосе и все эти тpения пpинимал на себя, на свои неpвы Шиллингеp, защищая, казалось бы, безнадежные позиции и пpоявляя гpомадную самоотвеpженность и энеpгию».
И в начале 30-х годов ситуация вокруг заповедной системы снова накалилась. Управление государственными заповедниками Российской Федерации сосредоточено в недрах Народного комиссариата просвещения РСФСР. Миссия Наркомпроса на тот момент – ликвидация безграмотности, вопросы заповедников для него достаточно второстепенны, а руководству Наркомпроса – откровенно в тягость (хотя именно в Наркомпросе сосредоточены незначительные кадры профессиональных природоохранников, переживающих за заповедное дело). И одновременно, тема создания, функционирования и управления заповедниками оказывается в сфере явных ведомственных интересов мощных и крупных наркоматов (прообразов сегодняшних министерств), в том числе ведающих землями и лесами. К 1933 году вплотную правительство РСФСР подошло к принятию решения – передать заповедники в Наркомат земледелия. Природоохранное сообщество расценивает это как неминуемый крах заповедного дела, но политически оно крайне слабо и противостоять такому рвению не в силах.
Выход же из этой ситуации связан с видным государственным деятелем, старым революционером и соратником Ленина, П.Г.Смидовичем. Именно к нему, в этот решительный момент и сумел обратиться Франц Францевич Шиллингер.
Петр Гермогенович Смидович. Старый большевик – член партии с 1898 года. После Октябрьской революции – работает на различных высоких государственных должностях. В 1933 году является заместителем председателя ВЦИК РСФСР – пост весьма ответственный. На тот момент ВЦИК (Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет) — высший законодательный, распорядительный и контролирующий орган государственной власти в РСФСР.
П.Г.Смидович был человеком широкой эрудиции и, безусловно, весьма образованным. В 1892 году он поступает на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета, учится у выдающихся биологов К.А.Тимирязева, И.М.Сеченова, М.А.Мензбира (причем он упоминает именно их в своей автобиографии). Но через три года его отчисляют за революционную деятельность, в дальнейшем он заканчивает Высшую электротехническую школу в Париже, владеет несколькими европейскими языками. В воспоминаниях же современников о П.Г.Смидовиче всегда подчеркивалось его интеллигентность, порядочность, искренность и, что особенно важно, — человечность. Всеми этими качествами он разительно отличался от многих большевистских деятелей. Однажды свои домашним Петр Гермогенович поведал, как после его командировки в Поволжье встретившийся с ним В.Ленин «в упор спросил: «Ну, сколько расстрелял?» — «Да, собственно, ни одного не расстрелял, Владимир Ильич». — «Вот я так и думал! Интеллигентская мягкотелость там, где совсем ей не место!» — недовольно возразил Ильич».
П.Г. Смидович (1874 – 1935)
П.Г.Смидович принял Ф.Ф.Шиллингера, внимательно выслушал. И – «вписался» за заповедное дело. Передача заповедников в Наркомзем была приостановлена. А 20 августа 1933 года совместным постановлением ВЦИК РСФСР и Совнаркома РСФСР создан новый государственный орган – Комитет по заповедникам при Президиуме ВЦИК РСФСР. И председателем этого Комитета назначен никто иной, как сам П.Г.Смидович.
Создание Комитета по заповедникам при Президиуме ВЦИК РСФСР стало одним из важнейших событий в истории отечественного заповедного дела. Новый Комитет вскоре сосредоточил в своем управлении почти все заповедники, сформировал сильную управленческую команду (в нее вошел и Ф.Ф.Шилингер), сплотил вокруг себя плеяду видных ученых – естествоиспытателей (в том числе создав авторитетный Ученый совет), сделал мощный рывок по дальнейшему развитию заповедной географической сети. И сегодня со всей объективностью нужно признать: П.Г.Смидович внес огромный личный вклад в развитие заповедного дела в нашей стране. Нужный человек в нужное время на нужном месте.
П.Г.Смидович умер на посту председателя Комитета 16 апреля 1935 года. С его смертью Комитет по заповедникам лишился руководителя — политического тяжеловеса. Результат не заставил себя долго ждать. Вместо назначения нового председателя назначили ревизию, и вскоре во властных структурах начинается «продавливание» решения, подкупающего своей простотой – Комитет расформировать, заповедники передать в Наркомзем СССР. И – в очередной раз заповедная система оказывается на грани коллапса. Сражаться (всерьез) за нее оказалось некому (ну, почти некому). Да и Ф.Ф.Шиллингера после смерти П.Г.Смидовича без объявления каких-либо причин увольняют с работы (классово чуждый, происхождение сомнительное, да и недругов наплодил не слабо). Но он не сдается, подает петицию в отдел науки ЦК партии. Результат – нулевой, крах Комитета видится неизбежным.
Как говорил персонаж Бабеля — «Что сделали бы Вы на месте Бени Крика? Вы ничего бы не сделали. А он сделал.».
И Франц Францевич тоже сделал. 20 января 1936 года он отправляет письмо (на 20 листах) лично товарищу Сталину. Шаг, мягко говоря, рисковый, не даром Шиллингер скрывает его даже от самых близких людей (дабы раньше времени не расстраивать).
Прочитал ли адресат письмо или нет – история умалчивает. Но, вдруг внезапно, в следствии некой «непреодолимой силы», ситуация изменилась на 180 градусов – передача заповедников была приостановлена, Комитет сохранен, назначен его новый (и весьма успешный в дальнейшем) руководитель (и тоже старый революционер, видный партийный и хозяйственный деятель) К.М.Шведчиков, на содержание заповедников выделено существенное финансирование. И Комитет по заповедникам (в 1936 году, в связи с изменениями Конституции страны и упразднением ВЦИК он преобразован в Главное управление по заповедникам при Совете Народных Комиссаров РСФСР – тогдашнем Совмине) успешно работал еще 15 лет, на благо нашего заповедного дела. В целом же можно смело утверждать: продолжение работы этого Комитета заложило основы существующей ныне заповедной системы России. И в этом – огромная заслуга Ф.Ф.Шиллингера!
Однако Францу Францевичу в дальнейшей работе в Комитете было отказано. Мол, не надобен. Не надобен он оказался и во всех других структурах (куда тот обращался), связанных с охотничьим и лесопарковым хозяйством.
Так новая Родина (подданство СССР Шиллингер оформил в 1924 году) ещё раз напомнила Францу Францовичу, что он не сын, а пасынок. Сказать, что это был чудовищный удар – это ничего не сказать…
Вот строки из письма, адресованного Ф.Ф. Шиллингером видному зоологу, профессору, академику ВАСХНИЛ Н.М. Кулагину:
Н.М. Кулагин (1860 -1940)
«С начала моего несправедливого увольнения после смерти Петра Гермогеновича в 1935 году я замкнулся в себе и не жаловался, но мой организм не выдержал тяжкого испытания, и я тяжело заболел. Болезнь моя — полное нервное расстройство и все связанное с ним — оказалась серьезной и протекала крайне медленно: только через полгода я стал понемногу поправляться.
Все мои попытки в течение двух лет выяснить причины моего загадочного увольнения ни к чему не привели, я так и не узнал по сегодняшний день, за что меня сняли с работы. Это очень больно, когда сознаешь, что ты ни в чем не виноват, а тебя наказывают. Вот как меня отметили за мою беспредельную преданность делу охраны природы, за мое ревностное отношение к службе в течение 18 лет, и все это благодаря злым людям, которым, по-видимому, я мешал.
Все это удручающе на меня действует. Чувствуется, что тут имеется какая-то закулисная сторона дела. Распускаются про меня самые дикие и нелепейшие слухи: будто бы я махровый немец и некто другой, как побочный сын австрийского императора Франца-Иосифа, командующий в мировую войну одной из австро-венгерских армий, действовавших против России, попавший в плен и теперь ловко скрывающийся; что у меня сын за границей, и я с ним поддерживаю связь, что я брат графа Уварова из Поречья; что я безграмотный невежда, авантюрист, простой чучельник, и вообще «продукт революции»; что я бывший крупный землевладелец и фабрикант; что мною было включено в свое время множество колхозов и совхозов в границы заповедников, причем будто бы тридцать колхозов попали в один только Алма-Атинский заповедник; что я пьяница и аферист, в Алма-Ате всех спаивал и только таким путем добился там в 1934 г. утверждения новых границ заповедников Алма-Атинского, Наурзумского, Аксу-Джабаглы и Боровое; что все подписи членов Правительства Казахстана на необходимых мне постановлениях по указанным заповедникам ложны и подделаны мною лично; наконец, что члены Комитета по заповедникам мною были крайне недовольны за то, что я, будто бы, вертел комитетом как хотел, не давал ходу настоящим научным работникам и все делал сам, вследствие чего они обжаловали куда следует мои действия, и я был убран, наконец, со своего поста, который я так долго и упорно занимал.
Надо сказать, что жизнь и так не баловала Франца Францевича. В 1922 году от менингита умирает старшая дочь. В 1933 году в во время ночного полёта погибает его сын – военный лётчик.
А Родина-мать тем временем решила ещё раз обратить внимание на своего нелюбимого пасынка. 14 апреля 1938 года Ф.Ф.Шиллингер был арестован. 2 июня 1938 года Особым совещание пpи HКВД СССР приговорён к заключению в испpавительно-тpудовые лагеpя сpоком на 8 лет «по подозрению в шпионаже». Дело ясное – немецкий (а чей же еще, ведь сам немчура, так и в документе записано) шпион!
Кстати, вот как сам Ф.Ф.Шиллингер оценивал свою «враждебную» национальность:
«По документальным данным известно, что мой прадед, дед и отец были женаты на чешках, причем их жены тоже происходили из семей лесничих. Я женился на русско-подданной, дочери агронома; отец жены был поляк, а мать чистокровная чешка. Мои дети — два сына и две дочери — воспитывались по-русски, и домашний язык был русским. Сколько у меня, да и в моей семье немецкой крови, предоставляю судить более компетентным лицам, думается только, что Гитлер меня, наверное, вычеркнул бы из списка немцев.»
Но у компетентных органов на этот счёт было своё видение. Репрессиям подверглась и его семья. С начала войны жена, Р.И.Шиллингер, как pодственник «подозpеваемого в шпионаже в стоpону Геpмании», была арестована и скончалась в 1942 году в оренбургской тюрьме. Его 33-летняя дочь Адель (театральная актриса) как «лицо немецкой национальности», отправлена в ссылку в спецпоселение Залаир в Башкирской АССР, где пребывала до июля 1946 года.
Данный же Ф.Ф.Шиллингеру срок заключения оказался пожизненным. 4 мая 1943 года, на 69 году жизни, Франц Францевич он умирает от пеллагры (авитаминоз, следствием длительного неполноценного питания) в лагеpе поселка Сосьва Сеpовского pайона Свеpдловской области. Посмертно реабилитиpован 12 апpеля 1956 года.
Как-то в 1992 году, на одном из публичных природоохранных собраний (по-моему, это была презентация книги Д.Уинера «Экология в Советской России»), Феликс Робертович Штильмарк познакомил меня с А.Ф. Шиллингер.
Короткий разговор коснулся идеи увековечения памяти Ф.Ф.Шиллингера. Интеллигентное лицо 84-летней Адели Францевны просто засветилось» «Это было-бы очень правильно, он был очень достойный человек…»).Надо сказать, что в числе заповедников, спроектированных лично Ф.Ф.Шиллингером, особое место занимает Печоро-Илычский. Вот как вспоминал Франц Фрранцевич, саму изыскательскую экспедицию 1929 года:
«В Печорскую экспедицию я был отправлен с одной тысячей рублей с окладом 200 рублей в месяц без всяких командировочных и суточных; конечно, мне пришлось распродать кое-что из своих вещей, чтобы сколотить необходимую сумму».
Погода тем летом выдалась необычайно дождливой, экспедиция – крайне тяжелой, но результат – был. По её итогам в 1930-1932 гг. Совнарком РСФСР принял ряд последовательных решений, определивших создание и функционирование Печоро-Илычского заповедника. И этот результат мы видим и сегодня.
Настало время (и это — в традициях отечественного заповедного дела) присвоить Печоро-Илычскому государственному природному биосферному заповеднику имя выдающегося природоохранника – Франца Францевича Шиллингера.
Чтобы помнили!
И это всё о нём:
http://www.ohot-prostory.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=1289
http://www.ecoethics.ru/old/b42/
Автор — Всеволод Степаницкий, сопредседатель МОО «Экспертный совет по заповедному делу»